Мы не сеем, мы не пашем, с колокольни хером машем. (с)
Вот кусочек "Вещи", как и обещал.
читать дальшеКамуи чувствует, что засыпает, и переворачивается лицом к свету, чтобы помедлить перед сном еще несколько минут. Тихих, просто замечательных минут, когда тепло и спокойно, когда можно просто полежать и посмотреть в окно, зная, что, когда ты заснешь, тебя никто не вырвет из забытья пощечиной или… еще чем-нибудь.
Краем глаза Камуи косится на Сакуразукамори. Тот все смотрит в книгу, и, как обычно, Камуи не может понять, нравится ему то, что он, Сакуразукамори, делает или нет.
- Я велел тебе спать, - даже головы от книги не поднял. – Ты ведь спишь, Камуи?
- Д… Да… - Камуи чувствует себя глупо.
«Я так устал… Я посплю немного, ладно, Фуума?»
Камуи закрывает глаза и проваливается в сон, словно падает в обморок.
***
Дверь распахивается, но Сакуразукамори даже не надо поднимать глаз от книги, чтобы понять, что вернулся Фуума - алкогольные пары, которые тот источает, и невозможный запах химической грушанки не оставляют никаких сомнений. Из всех знакомых Сакуразукамори только Фуума питает странную привязанность к жевательной резинке со столь отвратительным запахом, и только он все никак не может отделаться от школярской привычке забивать запах алкоголя жвачкой.
Сегодня Фуума один и, судя по блестящим глазам и подчеркнутой выверенности движений, встреча с теми самыми друзьями, о которых тот упоминал при Камуи, уже состоялась в каком-нибудь баре.
Если бы Фуума явился с сопровождением, Сакуразукамори ушел в тот же момент – компания малолетнего быдла его совершенно не прельщает.
- Как развлекся? – подойдя к креслу, Фуума упирается ладонями в подлокотники и нависает над Сакуразукамори, невозмутимо глядящим в книгу.
- Превосходно. Пруст как всегда на высоте, - палец рассеянно скользит по переплету.
– Сделай милость, не дыши на меня – хуже пахнет только твоя туалетная вода.
Усмешка – и Фуума склоняется еще ниже. Его губы, обветренные и яркие, оказываются рядом с тонкими губами Сакуразукамори. Тот, не отрывая взгляда от страницы, уклоняется в сторону на несколько сантиметров, и поцелуй приходится в щеку.
И в этом Фуума тоже предсказуем. Он прекрасно осведомлен, что Сакуразукамори не будет целоваться с партнером, который уже пьян, но все равно каждый раз он пытается навязать ему свои поцелуи.
Сакуразукамори никогда не интересует то, почему Фуума это делает, но каждый раз он думает, что причины, видимо, достаточно веские, ибо раз за разом одни и те же бессмысленные вещи будет делать либо идиот, либо тот, кому уж очень надо.
Впрочем, возможность того, что Фуума принадлежит ко второй категории, иногда приходит Сакуразукамори в голову.
Фуума внезапно смеется.
- В щеку… Как мило и целомудренно, да, Сейширо? – содрогаясь от беззвучного смеха, он утыкается лбом тому в плечо.
Сакуразукамори захлопывает книгу – видимо, с Прустом придется распрощаться на неопределенный срок – и кладет руку Фууме на загривок.
- Как искренне ты радуешься, Фуума. Я даже за тебя беспокоюсь, - прохладный тон свидетельствует об обратном.
- Мне пора, пожалуй.
- Ты зануда… - Фуума подается назад и неловко опускается на ковер, упираясь спиной в стену. Вынимает жвачку изо рта и привычным движением приклеивает ее к изнанке подоконника – их там уже скопилось достаточно для того, чтобы сделать серые комочки похожими на колонии странных грибов.
- Если бы ты сделал это у меня дома, я бы тебя убил, - не угроза и не предупреждение. Просто констатация факта – и Фуума верит в то, что Сакуразукамори действительно это сделает.
- Когда попаду к тебе домой, я выберу подходящую под цвет интерьера, - Фуума наощупь берет с подоконника паку сигарет и щелчком выбивает одну.
- Не подкуришь, Сейширо? Я где-то потерял зажигалку.
Сакуразукамори молча щелкает колесиком и чуть отставляет руку – Фууме самому приходится тянуться к огню.
- Слушай, пойдем, прошвырнемся по городу, а? – с каждым словом изо рта Фуумы вылетают голубые клубы дыма, огонек сигареты вспыхивает ярче в подступающих летних сумерках. Таких же голубых, как и дым, в который Фуума заворачивается, словно в кокон.
Сакуразукамори смотрит на блаженно запрокинутое лицо Фуумы, на острый подбородок и шею, перечеркнутую горловиной черной футболки.
- Пойдем.
Фуума первый выходит из комнаты.
Сакуразукамори оставляет книгу на подлокотнике кресла и, прежде чем закрыть за собой дверь, бросает взгляд на кровать.
Камуи, который давно не спит, вздрагивает и натягивает одеяло на голову.
Все это время он лежит замерев. Тихо, будто мертвый, и почти не дыша. Только сердце бьется все это время, как кажется Камуи, слишком громко.
И теперь, когда равнодушный взгляд Сакуразукамори безучастно скользит по нему, Камуи почти уверен, что тот, чуткий, словно животное, слышит оглушительно-гулкий сердечный перестук.
Слышит, и только молча смотрит.
***
- Сейширо, поехали на метро? – у подъезда Фуума шумно зевает и запускает руку в волосы, почесывая затылок.
Сакуразукамори молча смотрит на него и проходит мимо входа на подземную парковку.
Ему совершенно все равно, на чем ехать, по большому счету даже все равно, куда. Фуума хорошо осведомлен о его вкусах, и Сакуразукамори знает, что при выборе заведения тот будет руководствоваться именно его вкусами, а не своими собственными.
До метро они идут молча.
Возле ступеней эскалатора Фуума достает из кармана круглые очки и водружает их на переносицу.
Сакуразукамори только хмыкает.
- Чего? – Фуума указательным пальцем поддевает дужку.
- Ты иногда раздражаешь… - Сакуразукамори становится на первую ступеньку, и лестница увлекает его вниз. – В следующий раз попробуй черную полумаску. Поверь, будешь смотреться гораздо эффектнее… - голос Сакуразукамори звучит глуше, растворяясь в гуле подземки, словно сахар в кипятке.
- Что, есть опыт в этом деле? – Фуума преодолевает несколько ступеней и оказывается за спиной Сакуразукамори.
Кисть того лежит на перилах, Фуума протягивает руку и опускает кончики пальцев прямо между крупными, круглыми костяшками. Сакуразукамори убирает руку в карман за мгновение до того, как Фуума его касается, и пальцы того ложатся на перила.
Несколько секунд оба молчат.
- Ты не в духе? – Фуума тоже прячет руки в карманы.
- Я разве когда-то бываю не в духе?
***
Сакуразукамори нравится метро. В толпе он чувствует себя вполне комфортно.
Он может себе позволить проехать в час пик по самой оживленной ветки и остаться ни разу не задетым чьим-то неловким локтем. Окружающие всегда оказываются от него на расстоянии.
Когда он был молод, Сакура сказала ему, что будто бы это потому, что от него пахнет кровью. Тогда Сакуразукамори это понравилось – в четырнадцать лет это понравилось бы почти любому.
Теперь это объяснение кажется ему глупым. Собственно, как и почти все высказывания Сакуры...
Поезд подходит, и Сакуразукамори с Фуумой шагают в прозрачный и светлый вагон.
Молодая женщина с ребенком смотрят им вслед. Фуума внезапно оборачивается и подмигивает мальчику.
Тот смущенно улыбается с ответ.
Вагон почти пуст – только молодой человек в сером костюме рассеянно слушает плеер, и две школьницы смотрят в телефоны.
Взгляд Фуумы цепляет связка пестрых брелков, блестящая и позванивающая на мобильном у одной из них.
Внезапно рука Сакуразукамори ложиться ему на плечо, пальцы сжимаются и тянут на себя. Фуума разворачивается, и его приоткрывшийся для вопроса рот сразу накрывают губы Сакуразукамори. Фуума шумно выдыхает через нос и втягивает в свой рот чужой язык, посасывает, чуть прикусив. Подняв отяжелевшие веки, он в упор смотрит на Сакуразукамори, и взгляд его упирается в бледный незрячий глаз.
Они целуются почти бесшумно, только жарко дышат одним горячим воздухом – но эти звуки исчезают в шуме несущегося поезда.
Фууме внезапно становится почти горько. Хотя нет…
Досада.
Досада и злость.
Он упирается ладонями Сакуразукамори в грудь и отодвигается от него.
Тот спокойно смотрит на Фууму, а потом равнодушно отворачивается, складывая руки на груди.
«Знаешь, Сейширо, иногда ты тоже раздражаешь…»
Притихшие школьницы до конца пути смотрят на них во все глаза, забыв о телефонах.
Молодой человек в костюме только раз поднимает полный безразличия взгляд, а потом снова устало опускает веки.
***
Когда они поднимаются из метро, небо уже багровое, словно чем ближе ночь, тем сильнее оно воспаляется.
Подсвеченное неоном и белесым офисным светом, оно бывает по-настоящему черным только на окраинах.
Цвета, машины, люди, звуки приводят Фууму в чувство, он вскидывает голову и мальчишеским жестом запускает пятерню в волосы.
- Эй, Сейширо, тебе разве не интересно, куда мы идем?
- Нет.
- Хм, да ты точно сегодня не в настроении.
- Нет.
- Может, все таки поинтересуешься тем, куда я тебя веду?
- Нет.
- Ну если тебе так все равно, то, может быть, пойдем в Макдоналдс? – Фуума начинает раздражаться.
- Нет.
«Дерьмо… Ну и черт с тобой…»
Пройдя еще квартал, Фуума заворачивает в подворотню.
Через пару десятков метров там оказывается тупик, перегороженный сеткой. По верху скалится, извиваясь, колючая проволока, пара прожекторов шарит от стены до стены, выхватывая темные разводы граффити.
Сакуразукамори все это напоминает декорации к сцене побега из тюрьмы.
- Фуума. Что это?
- Вторая Мировая, Сейширо. Добро пожаловать в сороковые, - Фуума смеется.
В ответ на его смех за сеткой начинают заливаться собаки. Сакуразукамори молча подходит к заграждению и вглядывается в темноту – оттуда раззивают пасти и хрипнут от лая огромные черно-желтые твари. Нити слюны и черные глотки, лихорадочные броски на цепях и сливающийся в один оглушительный хор рев.
- Предпочитаю что-нибудь более современное. И животных не люблю, ты же знаешь.
- Пошли, там здорово.
Фуума подходит к забору и толкает дверь. Псы бросаются на него, но только бьются о стену вольеров.
Сакуразукамори проходит следом.
Бетонированная, в ямках и выбоинах дорожка ведет к глухой на вид стене. Красные глазки камер слежения поворачиваются в их сторону, едва они оказываются в поле зрения. Изнутри доноситься приглушенный лязг, и массивная дверь – чешуя облезающей краски осыпается к ногам пришедших – отъезжает в сторону.
- Добрый вечер, - амбал-охранник, одетый в фашистскую форму, загораживает проход.
У Сакуразукамори при виде него уголки рта ползут вверх:
- Фуума, я же сказал, что не люблю животных. И цирк тоже не люблю.
Охранник медленно собирает надбровные дуги на переносице и переводит взгляд на второго посетителя. Если и он окажется незнакомцем, то высокому хлыщу в костюме можно будет спокойно навалять. Тоже, остряк выискался…
- Моно-сан, добро пожаловать, - приходится через силу улыбнуться, и отступить в сторону.
- Ага, привет.
Фуума ныряет в темный проем. Сакуразукамори чувствует легкий интерес, и идет за ним.
В принципе, он примерно представляет, какая обстановка будет внутри – стробоскоп, оглушительные электронные ритмы, едва различимые во тьме извивающиеся тела в клетках. И много укромных постанывающих и всхлипывающих уголков.
«Фуума, это даже не дурной вкус. Это где-то за гранью здравого смысла…»
Несколько шагов в полутемном пространстве – и распахиваются двери матового стекла.
Сакуразукамори вынужден признаться, что он удивлен.
Мягкий свет падает на черно-белую плитку, заставляет глянцевито блестеть листву гладких пальм в кадках, выстроенных вдоль стен. Светлые обои с вертикальным узором кое-где пестреют пожелтевшими от времени плакатами – Сакуразукамори успевает рассмотреть два. На одном из них дается подробная инструкция по эвакуации на случай бомбежки, на другом – текст какого-то указа с витиеватой размашистой подписью внизу. Разумеется, в подлинности плакатов сомневаться не приходится – более полувека назад они висели в таком же тихом местечке где-нибудь на одной из берлинских улиц.
На невысокой сцене женщина с белокурыми локонами мурлыкает что-то в микрофон. Сакуразукамори не вслушивается в слова, но тихий, с хрипотцой голос удивительно подходит гортанному и отрывистому языку композиции.
Столики укрыты белоснежными накрахмаленными скатертями, официанты тихо скользят, позванивая приборами.
- Ну как, ты все еще не доволен? – Фуума идет по проходу к кабинетам.
Сакуразукамори почти физически ощущает его торжество – да уж, сюрприз удался…
- Пока не определился. Мне вот интересно, зачем этот дикий антураж снаружи.
- Хозяева утверждают, что им почти полностью удалось воссоздать интерьер и экстерьер одного из закрытых берлинских клубов времен Второй Мировой. Честно говоря, не верю я в это, - Фуума усмехается и проскальзывает в почти полностью закрытый кабинет.
Сакуразукамори заходит следом и опускается вслед за ним на мягкий кожаный диван, откидывается на спинку, скрестив руки на груди.
- … но мне наплевать. Тут классно, - Фуума тянется за тяжелым меню в обложке коричневой кожи.
- Рискну предположить, что это твое «классно» лично для тебя закончилось прямо за фашистом-здоровяком. Тебя ведь не привлекают места, где на один квадратный метр не приходится ни одного ряженного идиота, - Сакуразукамори рассеянно трогает пальцами гладкую шероховатую обложку.
- Угу. Образец хорошего вкуса из нас двоих явно не я, да? – Фуума не поднимает глаз от толстых негнущихся страниц. Открыв обложку с другой стороны, он достает тонкую черную брошюрку и щелчком подталкивает ее к Сакуразукамори.
- Вот поэтому мне здесь и понравилось, Сейширо.
Тот открывает – внутри лежит листок желтоватой бумаги и остро отточенный карандаш. На шероховатом ребристом боку черными буквами выбито несколько немецких слов. И дата – 1943.
- Филиал книги жалоб? – Сакуразукамори усмехается.
- О, гораздо лучше, - Фуума наклоняется через столик. Его глаза горят – видимо, это все еще последствия не до конца выветрившегося алкоголя.
– Ты можешь написать тут все, что пожелаешь. Начиная от гамбургера из Макдоналдса и кончая, к примеру… ну я не знаю, мальчиком-альбиносом, скажем. Про выпивку и наркоту я и не говорю – это для них еще проще, чем гамбургер.
Так вот, ты пишешь свой заказ, отдаешь официанту – и они действительно это для тебя достают! Здорово, да? – Фуума опускается на сиденье и с наслаждением потягивается.
- А еще тут никогда не лезут не в свое дело. В пределах нашего кабинета мы можем устроить хоть оргию, хоть резню – и никто сюда даже не заглянет, пока мы не позвоним в звонок.
Сакуразукамори откладывает черную брошюру вместе с раритетным карандашом в сторону и открывает свое меню.
- Меня бы впечатлило, будь я лет на пятнадцать помладше… - он перелистывает страницу. – Ты разрушил мое вполне приятное впечатление от этого места. Знаешь, сейчас гораздо труднее найти обычный ресторанчик, чем вот такое вот… заведение, чьи хозяева решили поиграть в элитарность.
Надеюсь, чай они умеют заваривать.
- Ты будешь… чай?!
- Да. Знаешь ли, мальчиков-альбиносов что-то не хочется.
Фуума нажимает ладонью на звонок.
Официант появляется почти сразу.
- Добрый вечер, Моно-сан…
Фуума обрывает его на полуслове:
- Один зеленый чай.
Тот исчезает без единого слова.
Фуума хмуро разваливается на диване, глядя перед собой.
Сакуразукамори смотрит на него несколько секунд, а потом достает пачку сигарет.
- Знаешь, что? – он подкуривает. – В следующий место выбираю я.
Затягивается, потом протягивает руку с зажженной сигаретой Фууме. Тот поднимает глаза и берет сигарету из его пальцев.
«Мать ее, трубка мира…»
- Как скажешь, - Фуума улыбается и с наслаждением делает затяжку.
- Кстати, Сейширо, помнишь, ты как-то говорил, что между тобой и Сумераги был какой-то договор?
Молчание.
- Да, говорил.
Фуума перекладывает сигарету из правой руки в левую.
- Не хочешь мне подробнее рассказать, что там у вас было? А то он при твоем имени так дергается…
- Тебе что, кроме как разговорами с Сумераги больше нечем заняться?
- Ну так как? Расскажешь?
Молчание.
- Нет.
- Ммм, Сейширо, какие тайны! – Фуума ухмыляется.
Оставив сигарету дотлевать в пепельнице, он опирается локтями на стол, приблизившись к Сакуразукамори. Фуума смотрит собеседнику прямо в глаза и нарочито-медленно выговаривает.
- Знаешь, а я переспал с ним.
Молчание…
Внезапно что-то начинает происходить.
Что-то на самом краю восприятия, неуловимое, слишком неуловимое, чтобы можно было принять это за игру разыгравшегося воображения. Излишне, нарочито-неуловимые вещи очень раздражают Фууму, он знает, что ничего хорошего они не приносят.
Мир вокруг словно… Словно меняется, наполняется потаенным движением.
Нечто шныряет, мелькает вокруг, слишком быстрое, чтобы разглядеть его, быстрое до безумия, до вспотевших ладоней и участившегося дыхания.
Фуума резко разворачивает голову – оно снова ускользает.
Вправо…
Влево…
Без толку – оно все равно быстрее…
Только фигура напротив него остается застывшей и неизменной. В наполняющимся движением мире только Сакуразукамори сохраняет неподвижность, только он и его тяжелый взгляд исподлобья.
- Сейширо, прекрати!
Сакуразукамори только улыбается в ответ.
- Сейчас ты соврал мне, Фуума.
В нарастающем безумии Фуума цепляется за звук чужого голоса. Вцепляется в него, не отпускает, держится, думая только о том, как бы не сорваться…
Сорваться..?
Под ногами уже нет плит, сейчас там – пустота. Они растаяли еще давно, как он мог подумать, что они вообще были..?
«Да что же ты делаешь, ублюдок..!»
Внезапно все заканчивается. Фуума резко выдыхает и понимает, что его ногти впились в обивку дивана.
- Так вот. Сейчас ты мне соврал, - голос Сакуразукамори все так же ровен. – До Сумераги ты и пальцем не дотрагивался, не так ли? – усмешка.
- Я оценил твою шутку, Фуума. Но на будущее хочу предупредить - Сумераги принадлежит клану Сакуразукамори. Безраздельно.
- Хм, а я как-то подзабыл, что ты у нас иллюзионист, Сейширо, - голос Фуумы холоден.
- Мог бы и так сказать, без демонстраций и фокусов.
- Боюсь, так до тебя, любителя спецэффектов, не дошло бы. Я просто говорил с тобой на одном языке.
Официант появляется как нельзя вовремя.
Он опускает поднос на стол и спешит выскользнуть – атмосфера в кабинете удушающая.
Сакуразукамори обхватывает пальцами тяжелую глиняную чашку, ставит ее на ладонь другой руки и не спеша отпивает.
- Спасибо, Фуума.
- А? – тот ошарашено вскидывает глаза.
Сакуразукамори невозмутимо делает еще один глоток.
- Спасибо, что показал мне это место. Чай у них действительно превосходный.
читать дальшеКамуи чувствует, что засыпает, и переворачивается лицом к свету, чтобы помедлить перед сном еще несколько минут. Тихих, просто замечательных минут, когда тепло и спокойно, когда можно просто полежать и посмотреть в окно, зная, что, когда ты заснешь, тебя никто не вырвет из забытья пощечиной или… еще чем-нибудь.
Краем глаза Камуи косится на Сакуразукамори. Тот все смотрит в книгу, и, как обычно, Камуи не может понять, нравится ему то, что он, Сакуразукамори, делает или нет.
- Я велел тебе спать, - даже головы от книги не поднял. – Ты ведь спишь, Камуи?
- Д… Да… - Камуи чувствует себя глупо.
«Я так устал… Я посплю немного, ладно, Фуума?»
Камуи закрывает глаза и проваливается в сон, словно падает в обморок.
***
Дверь распахивается, но Сакуразукамори даже не надо поднимать глаз от книги, чтобы понять, что вернулся Фуума - алкогольные пары, которые тот источает, и невозможный запах химической грушанки не оставляют никаких сомнений. Из всех знакомых Сакуразукамори только Фуума питает странную привязанность к жевательной резинке со столь отвратительным запахом, и только он все никак не может отделаться от школярской привычке забивать запах алкоголя жвачкой.
Сегодня Фуума один и, судя по блестящим глазам и подчеркнутой выверенности движений, встреча с теми самыми друзьями, о которых тот упоминал при Камуи, уже состоялась в каком-нибудь баре.
Если бы Фуума явился с сопровождением, Сакуразукамори ушел в тот же момент – компания малолетнего быдла его совершенно не прельщает.
- Как развлекся? – подойдя к креслу, Фуума упирается ладонями в подлокотники и нависает над Сакуразукамори, невозмутимо глядящим в книгу.
- Превосходно. Пруст как всегда на высоте, - палец рассеянно скользит по переплету.
– Сделай милость, не дыши на меня – хуже пахнет только твоя туалетная вода.
Усмешка – и Фуума склоняется еще ниже. Его губы, обветренные и яркие, оказываются рядом с тонкими губами Сакуразукамори. Тот, не отрывая взгляда от страницы, уклоняется в сторону на несколько сантиметров, и поцелуй приходится в щеку.
И в этом Фуума тоже предсказуем. Он прекрасно осведомлен, что Сакуразукамори не будет целоваться с партнером, который уже пьян, но все равно каждый раз он пытается навязать ему свои поцелуи.
Сакуразукамори никогда не интересует то, почему Фуума это делает, но каждый раз он думает, что причины, видимо, достаточно веские, ибо раз за разом одни и те же бессмысленные вещи будет делать либо идиот, либо тот, кому уж очень надо.
Впрочем, возможность того, что Фуума принадлежит ко второй категории, иногда приходит Сакуразукамори в голову.
Фуума внезапно смеется.
- В щеку… Как мило и целомудренно, да, Сейширо? – содрогаясь от беззвучного смеха, он утыкается лбом тому в плечо.
Сакуразукамори захлопывает книгу – видимо, с Прустом придется распрощаться на неопределенный срок – и кладет руку Фууме на загривок.
- Как искренне ты радуешься, Фуума. Я даже за тебя беспокоюсь, - прохладный тон свидетельствует об обратном.
- Мне пора, пожалуй.
- Ты зануда… - Фуума подается назад и неловко опускается на ковер, упираясь спиной в стену. Вынимает жвачку изо рта и привычным движением приклеивает ее к изнанке подоконника – их там уже скопилось достаточно для того, чтобы сделать серые комочки похожими на колонии странных грибов.
- Если бы ты сделал это у меня дома, я бы тебя убил, - не угроза и не предупреждение. Просто констатация факта – и Фуума верит в то, что Сакуразукамори действительно это сделает.
- Когда попаду к тебе домой, я выберу подходящую под цвет интерьера, - Фуума наощупь берет с подоконника паку сигарет и щелчком выбивает одну.
- Не подкуришь, Сейширо? Я где-то потерял зажигалку.
Сакуразукамори молча щелкает колесиком и чуть отставляет руку – Фууме самому приходится тянуться к огню.
- Слушай, пойдем, прошвырнемся по городу, а? – с каждым словом изо рта Фуумы вылетают голубые клубы дыма, огонек сигареты вспыхивает ярче в подступающих летних сумерках. Таких же голубых, как и дым, в который Фуума заворачивается, словно в кокон.
Сакуразукамори смотрит на блаженно запрокинутое лицо Фуумы, на острый подбородок и шею, перечеркнутую горловиной черной футболки.
- Пойдем.
Фуума первый выходит из комнаты.
Сакуразукамори оставляет книгу на подлокотнике кресла и, прежде чем закрыть за собой дверь, бросает взгляд на кровать.
Камуи, который давно не спит, вздрагивает и натягивает одеяло на голову.
Все это время он лежит замерев. Тихо, будто мертвый, и почти не дыша. Только сердце бьется все это время, как кажется Камуи, слишком громко.
И теперь, когда равнодушный взгляд Сакуразукамори безучастно скользит по нему, Камуи почти уверен, что тот, чуткий, словно животное, слышит оглушительно-гулкий сердечный перестук.
Слышит, и только молча смотрит.
***
- Сейширо, поехали на метро? – у подъезда Фуума шумно зевает и запускает руку в волосы, почесывая затылок.
Сакуразукамори молча смотрит на него и проходит мимо входа на подземную парковку.
Ему совершенно все равно, на чем ехать, по большому счету даже все равно, куда. Фуума хорошо осведомлен о его вкусах, и Сакуразукамори знает, что при выборе заведения тот будет руководствоваться именно его вкусами, а не своими собственными.
До метро они идут молча.
Возле ступеней эскалатора Фуума достает из кармана круглые очки и водружает их на переносицу.
Сакуразукамори только хмыкает.
- Чего? – Фуума указательным пальцем поддевает дужку.
- Ты иногда раздражаешь… - Сакуразукамори становится на первую ступеньку, и лестница увлекает его вниз. – В следующий раз попробуй черную полумаску. Поверь, будешь смотреться гораздо эффектнее… - голос Сакуразукамори звучит глуше, растворяясь в гуле подземки, словно сахар в кипятке.
- Что, есть опыт в этом деле? – Фуума преодолевает несколько ступеней и оказывается за спиной Сакуразукамори.
Кисть того лежит на перилах, Фуума протягивает руку и опускает кончики пальцев прямо между крупными, круглыми костяшками. Сакуразукамори убирает руку в карман за мгновение до того, как Фуума его касается, и пальцы того ложатся на перила.
Несколько секунд оба молчат.
- Ты не в духе? – Фуума тоже прячет руки в карманы.
- Я разве когда-то бываю не в духе?
***
Сакуразукамори нравится метро. В толпе он чувствует себя вполне комфортно.
Он может себе позволить проехать в час пик по самой оживленной ветки и остаться ни разу не задетым чьим-то неловким локтем. Окружающие всегда оказываются от него на расстоянии.
Когда он был молод, Сакура сказала ему, что будто бы это потому, что от него пахнет кровью. Тогда Сакуразукамори это понравилось – в четырнадцать лет это понравилось бы почти любому.
Теперь это объяснение кажется ему глупым. Собственно, как и почти все высказывания Сакуры...
Поезд подходит, и Сакуразукамори с Фуумой шагают в прозрачный и светлый вагон.
Молодая женщина с ребенком смотрят им вслед. Фуума внезапно оборачивается и подмигивает мальчику.
Тот смущенно улыбается с ответ.
Вагон почти пуст – только молодой человек в сером костюме рассеянно слушает плеер, и две школьницы смотрят в телефоны.
Взгляд Фуумы цепляет связка пестрых брелков, блестящая и позванивающая на мобильном у одной из них.
Внезапно рука Сакуразукамори ложиться ему на плечо, пальцы сжимаются и тянут на себя. Фуума разворачивается, и его приоткрывшийся для вопроса рот сразу накрывают губы Сакуразукамори. Фуума шумно выдыхает через нос и втягивает в свой рот чужой язык, посасывает, чуть прикусив. Подняв отяжелевшие веки, он в упор смотрит на Сакуразукамори, и взгляд его упирается в бледный незрячий глаз.
Они целуются почти бесшумно, только жарко дышат одним горячим воздухом – но эти звуки исчезают в шуме несущегося поезда.
Фууме внезапно становится почти горько. Хотя нет…
Досада.
Досада и злость.
Он упирается ладонями Сакуразукамори в грудь и отодвигается от него.
Тот спокойно смотрит на Фууму, а потом равнодушно отворачивается, складывая руки на груди.
«Знаешь, Сейширо, иногда ты тоже раздражаешь…»
Притихшие школьницы до конца пути смотрят на них во все глаза, забыв о телефонах.
Молодой человек в костюме только раз поднимает полный безразличия взгляд, а потом снова устало опускает веки.
***
Когда они поднимаются из метро, небо уже багровое, словно чем ближе ночь, тем сильнее оно воспаляется.
Подсвеченное неоном и белесым офисным светом, оно бывает по-настоящему черным только на окраинах.
Цвета, машины, люди, звуки приводят Фууму в чувство, он вскидывает голову и мальчишеским жестом запускает пятерню в волосы.
- Эй, Сейширо, тебе разве не интересно, куда мы идем?
- Нет.
- Хм, да ты точно сегодня не в настроении.
- Нет.
- Может, все таки поинтересуешься тем, куда я тебя веду?
- Нет.
- Ну если тебе так все равно, то, может быть, пойдем в Макдоналдс? – Фуума начинает раздражаться.
- Нет.
«Дерьмо… Ну и черт с тобой…»
Пройдя еще квартал, Фуума заворачивает в подворотню.
Через пару десятков метров там оказывается тупик, перегороженный сеткой. По верху скалится, извиваясь, колючая проволока, пара прожекторов шарит от стены до стены, выхватывая темные разводы граффити.
Сакуразукамори все это напоминает декорации к сцене побега из тюрьмы.
- Фуума. Что это?
- Вторая Мировая, Сейширо. Добро пожаловать в сороковые, - Фуума смеется.
В ответ на его смех за сеткой начинают заливаться собаки. Сакуразукамори молча подходит к заграждению и вглядывается в темноту – оттуда раззивают пасти и хрипнут от лая огромные черно-желтые твари. Нити слюны и черные глотки, лихорадочные броски на цепях и сливающийся в один оглушительный хор рев.
- Предпочитаю что-нибудь более современное. И животных не люблю, ты же знаешь.
- Пошли, там здорово.
Фуума подходит к забору и толкает дверь. Псы бросаются на него, но только бьются о стену вольеров.
Сакуразукамори проходит следом.
Бетонированная, в ямках и выбоинах дорожка ведет к глухой на вид стене. Красные глазки камер слежения поворачиваются в их сторону, едва они оказываются в поле зрения. Изнутри доноситься приглушенный лязг, и массивная дверь – чешуя облезающей краски осыпается к ногам пришедших – отъезжает в сторону.
- Добрый вечер, - амбал-охранник, одетый в фашистскую форму, загораживает проход.
У Сакуразукамори при виде него уголки рта ползут вверх:
- Фуума, я же сказал, что не люблю животных. И цирк тоже не люблю.
Охранник медленно собирает надбровные дуги на переносице и переводит взгляд на второго посетителя. Если и он окажется незнакомцем, то высокому хлыщу в костюме можно будет спокойно навалять. Тоже, остряк выискался…
- Моно-сан, добро пожаловать, - приходится через силу улыбнуться, и отступить в сторону.
- Ага, привет.
Фуума ныряет в темный проем. Сакуразукамори чувствует легкий интерес, и идет за ним.
В принципе, он примерно представляет, какая обстановка будет внутри – стробоскоп, оглушительные электронные ритмы, едва различимые во тьме извивающиеся тела в клетках. И много укромных постанывающих и всхлипывающих уголков.
«Фуума, это даже не дурной вкус. Это где-то за гранью здравого смысла…»
Несколько шагов в полутемном пространстве – и распахиваются двери матового стекла.
Сакуразукамори вынужден признаться, что он удивлен.
Мягкий свет падает на черно-белую плитку, заставляет глянцевито блестеть листву гладких пальм в кадках, выстроенных вдоль стен. Светлые обои с вертикальным узором кое-где пестреют пожелтевшими от времени плакатами – Сакуразукамори успевает рассмотреть два. На одном из них дается подробная инструкция по эвакуации на случай бомбежки, на другом – текст какого-то указа с витиеватой размашистой подписью внизу. Разумеется, в подлинности плакатов сомневаться не приходится – более полувека назад они висели в таком же тихом местечке где-нибудь на одной из берлинских улиц.
На невысокой сцене женщина с белокурыми локонами мурлыкает что-то в микрофон. Сакуразукамори не вслушивается в слова, но тихий, с хрипотцой голос удивительно подходит гортанному и отрывистому языку композиции.
Столики укрыты белоснежными накрахмаленными скатертями, официанты тихо скользят, позванивая приборами.
- Ну как, ты все еще не доволен? – Фуума идет по проходу к кабинетам.
Сакуразукамори почти физически ощущает его торжество – да уж, сюрприз удался…
- Пока не определился. Мне вот интересно, зачем этот дикий антураж снаружи.
- Хозяева утверждают, что им почти полностью удалось воссоздать интерьер и экстерьер одного из закрытых берлинских клубов времен Второй Мировой. Честно говоря, не верю я в это, - Фуума усмехается и проскальзывает в почти полностью закрытый кабинет.
Сакуразукамори заходит следом и опускается вслед за ним на мягкий кожаный диван, откидывается на спинку, скрестив руки на груди.
- … но мне наплевать. Тут классно, - Фуума тянется за тяжелым меню в обложке коричневой кожи.
- Рискну предположить, что это твое «классно» лично для тебя закончилось прямо за фашистом-здоровяком. Тебя ведь не привлекают места, где на один квадратный метр не приходится ни одного ряженного идиота, - Сакуразукамори рассеянно трогает пальцами гладкую шероховатую обложку.
- Угу. Образец хорошего вкуса из нас двоих явно не я, да? – Фуума не поднимает глаз от толстых негнущихся страниц. Открыв обложку с другой стороны, он достает тонкую черную брошюрку и щелчком подталкивает ее к Сакуразукамори.
- Вот поэтому мне здесь и понравилось, Сейширо.
Тот открывает – внутри лежит листок желтоватой бумаги и остро отточенный карандаш. На шероховатом ребристом боку черными буквами выбито несколько немецких слов. И дата – 1943.
- Филиал книги жалоб? – Сакуразукамори усмехается.
- О, гораздо лучше, - Фуума наклоняется через столик. Его глаза горят – видимо, это все еще последствия не до конца выветрившегося алкоголя.
– Ты можешь написать тут все, что пожелаешь. Начиная от гамбургера из Макдоналдса и кончая, к примеру… ну я не знаю, мальчиком-альбиносом, скажем. Про выпивку и наркоту я и не говорю – это для них еще проще, чем гамбургер.
Так вот, ты пишешь свой заказ, отдаешь официанту – и они действительно это для тебя достают! Здорово, да? – Фуума опускается на сиденье и с наслаждением потягивается.
- А еще тут никогда не лезут не в свое дело. В пределах нашего кабинета мы можем устроить хоть оргию, хоть резню – и никто сюда даже не заглянет, пока мы не позвоним в звонок.
Сакуразукамори откладывает черную брошюру вместе с раритетным карандашом в сторону и открывает свое меню.
- Меня бы впечатлило, будь я лет на пятнадцать помладше… - он перелистывает страницу. – Ты разрушил мое вполне приятное впечатление от этого места. Знаешь, сейчас гораздо труднее найти обычный ресторанчик, чем вот такое вот… заведение, чьи хозяева решили поиграть в элитарность.
Надеюсь, чай они умеют заваривать.
- Ты будешь… чай?!
- Да. Знаешь ли, мальчиков-альбиносов что-то не хочется.
Фуума нажимает ладонью на звонок.
Официант появляется почти сразу.
- Добрый вечер, Моно-сан…
Фуума обрывает его на полуслове:
- Один зеленый чай.
Тот исчезает без единого слова.
Фуума хмуро разваливается на диване, глядя перед собой.
Сакуразукамори смотрит на него несколько секунд, а потом достает пачку сигарет.
- Знаешь, что? – он подкуривает. – В следующий место выбираю я.
Затягивается, потом протягивает руку с зажженной сигаретой Фууме. Тот поднимает глаза и берет сигарету из его пальцев.
«Мать ее, трубка мира…»
- Как скажешь, - Фуума улыбается и с наслаждением делает затяжку.
- Кстати, Сейширо, помнишь, ты как-то говорил, что между тобой и Сумераги был какой-то договор?
Молчание.
- Да, говорил.
Фуума перекладывает сигарету из правой руки в левую.
- Не хочешь мне подробнее рассказать, что там у вас было? А то он при твоем имени так дергается…
- Тебе что, кроме как разговорами с Сумераги больше нечем заняться?
- Ну так как? Расскажешь?
Молчание.
- Нет.
- Ммм, Сейширо, какие тайны! – Фуума ухмыляется.
Оставив сигарету дотлевать в пепельнице, он опирается локтями на стол, приблизившись к Сакуразукамори. Фуума смотрит собеседнику прямо в глаза и нарочито-медленно выговаривает.
- Знаешь, а я переспал с ним.
Молчание…
Внезапно что-то начинает происходить.
Что-то на самом краю восприятия, неуловимое, слишком неуловимое, чтобы можно было принять это за игру разыгравшегося воображения. Излишне, нарочито-неуловимые вещи очень раздражают Фууму, он знает, что ничего хорошего они не приносят.
Мир вокруг словно… Словно меняется, наполняется потаенным движением.
Нечто шныряет, мелькает вокруг, слишком быстрое, чтобы разглядеть его, быстрое до безумия, до вспотевших ладоней и участившегося дыхания.
Фуума резко разворачивает голову – оно снова ускользает.
Вправо…
Влево…
Без толку – оно все равно быстрее…
Только фигура напротив него остается застывшей и неизменной. В наполняющимся движением мире только Сакуразукамори сохраняет неподвижность, только он и его тяжелый взгляд исподлобья.
- Сейширо, прекрати!
Сакуразукамори только улыбается в ответ.
- Сейчас ты соврал мне, Фуума.
В нарастающем безумии Фуума цепляется за звук чужого голоса. Вцепляется в него, не отпускает, держится, думая только о том, как бы не сорваться…
Сорваться..?
Под ногами уже нет плит, сейчас там – пустота. Они растаяли еще давно, как он мог подумать, что они вообще были..?
«Да что же ты делаешь, ублюдок..!»
Внезапно все заканчивается. Фуума резко выдыхает и понимает, что его ногти впились в обивку дивана.
- Так вот. Сейчас ты мне соврал, - голос Сакуразукамори все так же ровен. – До Сумераги ты и пальцем не дотрагивался, не так ли? – усмешка.
- Я оценил твою шутку, Фуума. Но на будущее хочу предупредить - Сумераги принадлежит клану Сакуразукамори. Безраздельно.
- Хм, а я как-то подзабыл, что ты у нас иллюзионист, Сейширо, - голос Фуумы холоден.
- Мог бы и так сказать, без демонстраций и фокусов.
- Боюсь, так до тебя, любителя спецэффектов, не дошло бы. Я просто говорил с тобой на одном языке.
Официант появляется как нельзя вовремя.
Он опускает поднос на стол и спешит выскользнуть – атмосфера в кабинете удушающая.
Сакуразукамори обхватывает пальцами тяжелую глиняную чашку, ставит ее на ладонь другой руки и не спеша отпивает.
- Спасибо, Фуума.
- А? – тот ошарашено вскидывает глаза.
Сакуразукамори невозмутимо делает еще один глоток.
- Спасибо, что показал мне это место. Чай у них действительно превосходный.
-
-
17.12.2007 в 20:47ибо раз за разом одни и те же бессмысленные вещи будет делать либо идиот, либо тот, кому уж очень надо.
Впрочем, возможность того, что Фуума принадлежит ко второй категории, иногда приходит Сакуразукамори в голову.
Х))))
сделать серые комочки похожими на колонии странных грибов.
Ого! Даже у нас такого не вырастало!
паку
пачку
растворяясь в гуле подземки, словно сахар в кипятке.
Очень необычное сравнение.
- Знаешь, а я переспал с ним.
Вот на этом месте я попробовала упасть со стула Х))
Вот что мне в товоих фиках нравится - то, что они качественные, и подход к ним - серьёзный.
-
-
17.12.2007 в 21:19за исключением "доставят всё, что захочешь"
А это почему не по душе?)
Ого! Даже у нас такого не вырастало!
У вас не выростало, а у меня выросло... Я жевачки так же клеил на кухонный стол, пока меня мама не вздрючила.
Вот на этом месте я попробовала упасть со стула
Хотел сначала, чтобы Фуума Субару все же отымел, но потом подумал, что на этом фик бы закончился - Сейширо быстро и без пафоса Фууму бы грохнул.
Вот что мне в товоих фиках нравится - то, что они качественные, и подход к ним - серьёзный.
Вот не поверишь - я это писал часа в 2 ночи, почти из-под палки. Писать совсем не хотелось, хотелось только есть и спать.