[obsessionof]

Как говорится, то пусто, то густо.
Выложу и это тоже.

Название: "Машинерия"
Автор:  _Praxis_
Бета:  Navigator Abel
Рейтинг: планируется NC-17, пока дотянулось до R
Жанр: в некотором роде AU (вольная трактовка вселенной Гамлет)
Персонажи: Каин, Авель, Дэймос, Праксис, Кук, Беринг, некоторое количество глубоко второстепенных ОС
Статус: в процессе
Размер: макси
Предупреждения: ненорматичная лексика, насилие, смерть персонажа (слава богу, до этого пока не добрались).
От автора: фик будет писаться, учитывая мою неторопливость, где-то по главе в неделю. Еще раз упомяну, во избежание недопонимая - трактовка вселенной Гамлет очень вольная. К сожалению, так, чтобы обойтись без спойлеров, больше ничего рассказать не получится.((
Отказ от прав на персонажей: отказался.
Публикация: с разрешения

01

01.

- Мне… Мне не кажется это очень хорошей идеей, Каин… - неловко переступая с ноги на ногу, Авель встревожено смотрит на то, как напарник разминается – откидывает голову, похрустывая позвонками, сам заламывает себе руки, и Авель морщится, от тихих утробных щелчков суставов. Каин присаживается на одно колено, вытянув другую ногу, и одним плавным текучим движением меняет позу, демонстрируя отличную растяжку. Это одновременно и ужасает, и приводит в восторг – устрашающие гибкость и сила, кажется, дай сейчас Каину камень, так он выжмет из него воду.
Черт, это определенно – определенно! – плохая идея…
- Ну же, сучка, тебя же тоже чему-то учили, да? Не только всем этим твоим унылым премудростям? – говоря это, Каин прогибается назад, и легко оттолкнувшись от пола, переворачивается через голову, с глухим ударом приземляется на одно колено.
Все это откровенное позерство, даже Авель догадывается, что все эти акробатические трюки ни к чему – но, несмотря на их обоюдное знание о том, что все это лишь мальчишество и рисовка, Авель с каждой секундой погружается все глубже в отчаяние. Уж насчет своей-то физической формы он никаких иллюзий не питает.
Спарринг между файтером и навигатором – это форменное избиение младенцев, ну если, конечно, это не навигатор Гибискус, который лишь в силу флегматичного характера и врожденной лени бывает агрессивен нечасто. А если быть точнее, то был лишь раз, когда его вывели из себя, но тогда он отличился так, что даже Каин присвистнул и сказал, что, видимо, этому достались яйца за всех «белых».
Авель внезапно чувствует раздражение – Каин ведь совсем не идиот, зачем он говорит такие откровенно глупые вещи? Не может же он на самом деле считать все это лишь «унылыми премудростями»? Или он хочет его задеть?
- Ну что, девочка моя, готова?
- Нет!..
Авель едва успевает шарахнуться в сторону – кулак Каина пролетает в миллиметре от его скулы, лицо обдает теплым воздухом. Интересно, действительно он увернулся сам или это Каин позволил ему уйти от удара? Авель судорожно пытается сориентироваться, принимает защитную стойку, но Каин лишь фыркает и снова его бьет, теперь целится прямо в переносицу. Прошло всего секунд десять, а Авелю уже кажется, что они тут уже около четверти часа – неуклюже отклонившись, он таки избегает сломанного носа, ребром ладони отклонив удар. Кажется, будто рука скользнула по железному пруту – больно, черт возьми! Оказывается, когда ты кого-то бьешь – это тоже больно…
Авель ошеломлен новым ощущением, он никогда не задумывался об этом – но, на его счастье, Каин не спешит воспользоваться его заминкой.
- Ты как мешок с дерьмом! Может вмазать тебе для вдохновения?
Авель едва сдерживается, чтобы не начать умолять его отпустить – Каин в этот момент ужасающе похож на его школьного учителя по физкультуре.
«Давай, Итон, ну что ты висишь, как тряпка на просушке? Ну подтянись ты хоть раз, сынок!»
Мистер Треннтон точно попадет после смерти в ад. И там черти вздернут его на вилы и тоже будут ему кричать: «Барни, не виси, как тряпка! Давай, еще разок!»
- Каин, я тебе не противник! – сейчас Авелю кажется, что он вышел из зоны досягаемости каиновских кулаков. – Я не умею драться, оставь ме…
Действительно, Каин ни за что не достал бы его рукой, и Авель почему-то решает, что он пока в безопасности. И оказывается совершенно не готов к удару в живот ногой. Кажется, будто ботинок Каина отпечатался у него на позвоночнике изнутри, и возможно даже снаружи проступила часть рельефной подошвы. Мгновение – и Авелю еще кажется, что он устоит на ногах, но колени становятся ватными и подгибаются. Вот еще одно неизведанное ранее ощущение – оседать на пол от удара. И ощущений таких тоже раньше не доводилось испытывать – в животе делается гулко и пусто, и так невыносимо глубоко, что нутро кажется бездонным колодцем боли.
Авель падает на колени и утыкается лбом в грязный пол. Он бы задохнулся от запаха пыли, будь он вменяем, но сейчас он в каком-то пограничном состоянии, где-то между желанием выпустить боль со стоном или расплакаться от обиды. Глазам становится горячо, и от этого моментально наливается свинцовой тяжестью голова – если он и дальше будет держаться, то кажется, что из глаз потекут не слезы, а кровь.
Пока еще не пришло отвратительно-унизительное ощущение, но Авель догадывается, что скоро появится и оно.
Жить с Каином было сложно – помимо своего во всех отношениях чудесного характера и зашкаливающей агрессивности, обостренного чувство собственничества, касалось ли это хоть его территории, хоть его вещей, хоть самого Авеля, которого, как тот подозревал, Каин также причислял к своим вещам, он постоянно причинял боль. Даже в мелочах, даже в койке, даже просто проходя мимо, он иногда задевал своим каменным плечом, да еще и ругался, что Авель путается у него под ногами. С этим можно было только смириться – такой уж он. Наверное, есть люди ласковые, как коты – которые трогают, трутся лбом о затылок, постоянно касаются кожи и волос, желая огладить даже взглядом. Так вот, Каин был явно не из их числа – зачастую даже его попытки приласкать оказывались весьма болезненными. Впрочем, Авеля все устраивало – он был слишком мягок для того, чтобы сопротивляться, и слишком умен для того, чтобы пытаться Каина переделать. Да и, в конце концов, он не чувствовал никакого морального права даже задумываться о таких вещах. Либо живи так, как живется, либо уходи прочь. Главное было не подпускать Каина настолько близко, чтобы у него появилась возможность сделать больно по-настоящему – и пока Авелю это прекрасно удавалось. А все щипки, укусы и пинки… Если пожелать, то и в этом можно было найти свое очарование – в конце концов, если бы Авелю хотелось чего-то рафинированного и интеллигентного, то тогда следовало бы обратить свой взор на навигаторов. Другой вопрос был в том, что тогда Авелю, скорее всего, пришлось бы встречать старость пожилым девственником, так что раз все сложилось так, как сложилось, значит лучше и быть не могло. За все надо платить, и если удастся и дальше держать Каина на расстоянии, то цена за то, что он Авелю дает, окажется невелика.
Хотя иногда, например, сейчас – Авелю кажется, что, черт дери, это уже слишком.
Он пробует пошевелиться, но разогнуться пока даже и не пытается – словно если он отнимет руки от живота, снова начнет задыхаться от боли и глотать слезы. В ушах шумит, наконец, запах пыли начинает раздражать рецепторы – если появляются другие ощущения, значит, становится легче. Авель сейчас сам себе кажется насекомым, которое нанизали на иголку. Он слишком сосредоточен на себе, и не слышит, что Каин что-то ему говорит. Он слышит только низкий гул его голоса, отдельные слова пока разобрать не получается.
Приподнявшись на локти и осторожно выпуская воздух из грудной клетки, Авель поднимается над полом.
- Было бы здорово, если бы ты мне помог… - голос кажется на удивление нормальным, странно, Авелю казалось, что с его голосом что-то должно было произойти. Вообще со всем ним должно было что-то произойти, неужели такие вещи могут пройти бесследно?
Ужас, и как это можно пережить во второй раз?
Он и не думал, что это настолько… ммм… настолько ошеломляюще.
Авель уже почти находит в себе силы встать, как чувствует, что Каин берет его за бедра.
- Задницу ты, конечно, отставляешь, как девка. И поза эта тебе подходит первоклассно – люблю на четвереньках.
Авель не может поверить своим ощущениям – ему кажется, что горячие пальцы Каина шарят у него по животу, нащупывая молнию на форменных белых брюках. Когда-то белых - сейчас, после валяния на грязном полу тренировочного зала, проще будет выпросить новый комплект формы, чем привести старый в надлежащий вид.
- Каин. Ты же не собираешься… - ягодицы неожиданно обдает прохладным воздухом, значит, застежку Каин все-таки нашел.
Авель смотрит в пол и видит темные пятна там, где еще секунду назад было его лицо – то ли следы пота, то ли слюны. Чувствуя на своем бедре горячее прикосновение, становится ясно, что и со своей застежкой на штанах Каин тоже справился. Осторожно, ожидая отголосков боли в животе, Авель переводит дыхание и, обернувшись, смотрит на Каина через плечо – тот стоит на коленях меж разведенных бедер Авеля, опустив голову, под волосами совсем не видно лица – лишь голубой росчерк на челке идет волной от длинного выдоха. Авель рассеянно думает о том, что Каину пора бы подстричься.
- Не думал, что ты ляжешь с полпинка, - в его голосе слышно удивление и еще нечто, что можно было бы назвать отголосками раскаяния, если бы это был кто-нибудь другой. А так это может быть что угодно – от иронии до презрения.
- Извини, если разочаровал, - Авель чуть выгибается и утыкается лбом в скрещенные руки. – Я же говорил, что это было плохой идеей.
Он чувствует себя по-идиотски, стоя со спущенными штанами на четвереньках посреди тренировочного зала, и секса ему сейчас совсем не хочется. Вообще не хочется, чтобы его кто-то трогал – ну разве что от прикосновения грелки со льдом к больному животу он бы не отказался…
Руки скользят по спине, вдоль позвоночника, под пальцами позвонки, словно четки. Авель послушно подставляет спину под касания, подается вперед, подается назад, так, как требуют прикосновения – вот Каин проводит сначала по выступающим ребрам вверх-вниз, а потом кладет пальцы меж косточек и крепко сжимает грудную клетку партнера. У того из груди вырывается выдох – Каин словно выжимает из него воздух, будет сложно вдыхать, пока он не разомкнет руки.
Авелю кажется в такие моменты, что рано или поздно, в один прекрасный день Каин не ослабит хватку, будет сжимать до тех пор, пока Авель не упадет бездыханным.
Но если этот момент когда-нибудь наступит, то не сегодня – руки Каина уже на бедрах, фиксируют, и Авель жмурится. Он еще не готов совершенно и совершенно не хочет, впрочем, сейчас даже если Каин проявит чудеса эротической эквилибристики, вряд ли захочется что-либо, кроме как встать и уйти отсюда. Где-нибудь пережить свою обиду, перетерпеть, подождать, пока станет легче, а потом уже можно будет и потрахаться, если Каин к тому моменту не накувыркается уже с кем-нибудь другим.
На ягодице Авель чувствует горячее дыхание, затем быстрое скользкое прикосновение языка – и вполне ожидаемый укус. Легкий, лишь чуть зажатая между зубами кожа. Авель прислушивается – Каин дышит тяжело и часто. Интересно, он возбудился после того, как спустил с Авеля штаны, или у него встал уже тогда, когда навигатор корчился перед ним на полу, задыхаясь от боли и обиды?
- Каин… Я хочу к себе, - Авель надеется, что это прозвучало достаточно выразительно, чтобы Каин приступил к делу, не тратя время на бесполезные действия.
- О’кей, детка, - почты беззаботный тон, негромкий хрипловатый голос.
Боже, как же Авель тащится по его голосу! Может… Черт, да пошло оно все, секс – это то, ради чего Авель и терпит все это, секс и подобие партнерства. Раз выпал случай потрахаться, значит, все идиотские переживания надо отложить на потом. Авель хочет подняться на колени, чтобы прижаться голой спиной к груди Каина, откинуть голову ему на плечо и прихватить зубами его сережку в левой мочке. Он уже почти чувствует ее металлический вкус на языке, почти чувствует угол острого шипа у себя на губах, но внезапно обнаруживает, что Каин не дает ему подняться. Его руки вцепились в поясницу, большие пальцы подцепляют берцовые косточки, и вывернуться из этой хватки не представляется возможным.
Авель открывает рот за секунду до того, как соображает, что Каин его шевеления истолковал по-своему – разумеется, как попытку встать и уйти - но секунды ему не хватает, чтобы подготовиться. Он лишь успевает подумать о том, что хорошо, что это не его первый раз, когда Каин несколькими короткими рывками засаживает ему так, что пол перед глазами начинает плыть. Авель прерывисто выдыхает через ноздри, прикусив изнутри нижнюю губу – мелькает мысль о том, что было бы неплохо, если бы Каину это доставило удовольствия примерно столько же, сколько и ему. Теперь, помимо живота, будет болеть еще и задница.
Господи, как же он устал.
Каин снова что-то говорит, судя по раздраженному тону, очевидно же, что-то очень милое, и Авель даже рад, что гул крови в ушах не дает ему толком расслышать. Каин трахает его в своем любимом ритме, рваном, то убыстряющемся, то замедляющемся. В какой-то момент Авель чувствует, что дело идет уже легче – видимо, Каин все-таки снизошел до смазки, драть насухую ему и самому, видимо, не очень. Поскорее бы он кончил… Конечно, не факт, что одного раза ему хватит, но во всяком случае хотелось бы в это верить.
Авель старается изгнать из своих мыслей само слово «секс», старается не думать о происходящем именно в контексте этого выражения. Секс – это то, что обычно бывает у них, когда тело загорается от нескольких прикосновений в нужных местах, когда Каин целуется с ним, так долго, что начинают ныть челюсти. Слава богу, в этом вкусы у них совпали, оба они могли целоваться до кругов перед глазами, до кровоточивших раскусанных губ, и когда Каин отрывался на миг, чтобы вдохнуть поглубже, Авель иногда видел тонкую нить слюны, тянущуюся от его губ к губам Каина, и от этого сносило башню окончательно.
И потом, когда они, уже расшвыряв шмотки по комнате, голые вцеплялись друг в друга, переплетались ногами, и Каин обязательно упирался коленом ему в пах – иногда придавливал почти до боли – и потерявший стыд и рассудок Авель терся о его колено, и иногда даже ему милостиво позволяли кончить, но обычно Каин либо отсасывал, либо давал облизать пальцы и влажной рукой дрочил ему, и при этом горячо нашептывал в ухо, что он планирует делать с Авелем дальше.
Вот это был секс. А то, что происходило сейчас… Это надо было просто перетерпеть и понадеяться, что это лишь разовый приступ ярости. Если случится еще что-нибудь подобное, Авелю придется уйти – пребывание рядом с Каином перестанет быть для него чем-то таким, ради чего он готов наступать себе на горло.
Сейчас вообще лучше не думать ни о чем – тем более, судя по тому, как начали подрагивать у Каина кончики пальцев, это скоро закончится. Авель дышал коротко и неглубоко, стараюсь подстроиться под ритм толчков. От запаха пыли тошнило, наверное, его теперь еще долго будет тошнить и от этого запаха, и от вида тренировочного зала.
Короткие и острые ногти впились в нежную кожу. Быстрый шипящий выдох – и Авеля, наконец, отталкивают.
Хочется свернуться в клубок и полежать несколько минут. Но сейчас находиться рядом с Каином невозможно – нет никакой возможности даже посмотреть на него, поэтому Авель отводит взгляд, не в силах справится со стыдом. Кажется, что если он увидит даже тень Каина, ему станет почти физически больно. Он осторожно садится, стараясь не причинить себе боль. Так, все не смертельно, ничего страшного. Дойти до комнаты – а там в душ. Хоть бы сейчас не было тревоги… Мысли стали короткими и обрывочными, лаконичные и точные указания к дальнейшим действиям. Встать, надеть штаны и выйти вон. Не смотреть на Каина, не встречаться с ним взглядом – Авель был уверен, что расплачется, если посмотрит ему в глаза, а сейчас Каин сам вычеркнул себя из списка тех людей, перед которыми Авель мог бы разрыдаться.
Наверное, он не успел отследить тот момент, когда Каин оказался так близко – или же он стал жертвой миража, и когда ему казалось, что Каин далеко, на самом деле он был ближе, чем кто-либо.
В любом случае, сейчас все встало на свои места, и, наверное, раз Авель все еще жив, он сориентировался в ситуации достаточно быстро.
Словно очнувшись, Авель обнаруживает себя все еще сидящим на полу. В поле его зрения ненавистный пол и красная полоска света из тренировочной кабины. Чей-то голос отдает приказы – загружает учебную программу – и Авель не сразу соображает, что это Каин.
Ну да, из Авеля ведь спарринг-партнер оказался никудышным, как и следовало ожидать.
Темный силуэт в шлеме по отсчету механического голоса начинает уворачиваться от невидимых противников – Авель некоторое время бездумно любуется точными и сильными движениями, совершенно не ассоциируя силуэт бойца с Каином.
Потом он поднимается – равновесие удается держать с некоторым трудом – и застегивает форменные брюки. Хорошо, что молния не сломана, можно будет спокойно дойти до комнаты – главное, не попасться на глаза никому из командующего состава, иначе выговора на безобразный внешний вид не избежать.
Выходя за дверь – идти нелегко, но он знает, что справится - Авель внезапно понимает, что больше в эту комнату не войдет даже под страхом смерти. По крайней мере, в течение нескольких следующих недель.